Вот как описывал один из моментов такого гостеприимства, в середине XIX века, русский писатель Василий Зефиров, в очерке «Взгляд на семейный быт башкирца», на страницах Оренбургских губернских ведомостей: «Исправив повреждение своей арбы с помощью моего ямщика и узнав, что я буду ночевать в их деревне, Абдулла не хотел остаться в долгу и приглашал меня остановиться в его доме...

Я вошел в избу, довольно обширную, чисто прибранную… Одна из жен Абдуллы раскидывала для меня небольшой ковер на передних нарах… Мой знакомец, разоблаченный от дорожной сермяги, оставшись в одной белой рубахе, уселся впереди на ковре, пригласив и меня сесть с ним рядом… Подали самовар. Абдулла сам распоряжался и потчевал меня со всем усердием радушного хозяина, и, при­знаюсь, с таким удовольствием и так много я никогда не пил чаю. В это время вошли в избу два его сына и, отве­тив на вопрос отца "все ли убрано на дворе", остановились около печи и, не садясь, безмолвно смотрели на нас. Я, для испытания, пригласил было их сесть; но Абдулла сказал мне, что они еще молоды, и при дальнейшем разговоре объяс­нил, что этот обычай у них относится не столько к почтению гостя, сколько к уважению отца, и сын обидел бы его, если бы при постороннем лице, и особенно незнакомом дозволил себе сесть. Похвальный обычай, достойный подражания.

Около часу мы с Абдуллой распивали чай с густыми слив­ками и сотами, разговаривая друг с другом о разных пус­тых предметах… Между тем приготовлен был ужин и, когда сняли самовар, тут же, без малейшего промежутка, подали нам знакомое башкирское кушанье бишбармак. Это, изволи­те видеть, просто сваренная баранина с салмой и приправ­ленная луком. Кажется, не затейливо; но надобно знать, что за приятность, что за вкус; а особенно, когда хозяин, искро­шив баранину мелко-намелко и, желая выказать все свое доб­рохотство и любовь к гостю, зачерпнет своей пятерней из чашки баранины и поднесет к его рту, - так я уже и не знаю как выразить это наслаждение, - оно выше всякого понятия. Гостю только осталось с небольшим усилием забрать все предлагаемое в рот и, прожевывая, с умилением читать мо­литву: благодарю тебя, господи, яко насытил мя еси земных твоих благ.

Так было и за нашим ужином. Абдулла искрошил бара­нину в особую чашку, облил ее салмой и бульоном, и трапеза началась. Обрезав четыре мосла, Абдулла два из них отдал женам, потом, немного погодя, другие два, не поднимая глаз, подал сыновьям, назвав каждого по имени, а сам при­нялся за пятый».

Источник