Один царь был очень образованным человеком, но плохо знал жизнь. Когда у него умерла жена, надумал он снова жениться. Куда только ни посылал он своих везиров в качестве сватов: мол, там-то живет такой-то, имеет дочь, так не отдаст ли ее за меня?

— Нет, не хочет отдавать, — возвращались с отказом царедворцы.

Царь и сам пускался на поиски, да ни разу не повстре­чал достойной для себя женщины. Однажды он прослы­шал: мол, в таком-то городе живет одна вдова, уж и умна она и очень красива.

— Не попытаться ли мне съездить в тот город? — стал советоваться он с везирами.

— Надо бы съездить, — угодливо отвечали они. Царь оставил вместо себя одного из самых своих надежных помощников, сменил богатое одеяние на скромную одежду простолюдина и отправился в стран­ствие.

А вокруг творились удивительные дела, с какими он никогда в жизни не сталкивался. Вот люди землю вспа­хали, хлеб посеяли, приступили к жатве. Оглянулся царь, проезжая мимо, и. диву дался: хлеборобы сложили снопы в скирды и подожгли их. Чем это объяснить? Нет ответа.

Едет он дальше. В одном месте собралась огромная толпа народу, а над нею недоступно возвышается один человек. Люди изо всех сил стараются докричаться до него, однако он не отвечает, лишь рукою машет. Толпа не понимает его повелительные жесты, и он, как видно, не понимает собравшихся. Почему так? Тоже нет никакого объяснения.

Царь дальше держит путь. Видит: лежит на дороге большой камень. Какой-то человек хочет поднять его, но не может. Тогда положил он поверх этого камня другой, еще побольше, и сумел поднять до самой груди. Добавил еще третий камень, потяжелее остальных, — и вовсе легко вскинул на вытянутых руках. Удивился царь, недоумение овладело им.

Подъехал он к реке, заметил на берегу раскидистый дуб. Решил остановиться под ним, вскипятить чай, отдох­нуть и перекусить с дороги. Подошел к дереву — там под раскидистой кроной сидит дервиш*.

— Ассалям агалейкум! — вежливо обратился к нему царь.

Дервиш обернулся и, здороваясь, протянул обе руки:

— Вагалейкум ассалям! Присаживайся рядом, стран­ник.

— Сейчас я наберу воды из реки, поставлю чай кипя­тить, — сказал царь.

— Не надо, не возись. Чаю и у меня достаточно, на обоих хватит. Садись.

— Ладно, — согласился царь.

За скромной трапезой они разговорились.

— В нашей стране творится немало дива-дивного. Иногда происходят такие вещи, что неподвластны здра­вому разуму, — произнес дервиш. — Ну, сынок, поведай о том, что видел в пути.

— Пересказывать то, что слышал — пустое дело. Луч­ше расскажу о том, что видел, — начал царь. — А видел я то, как люди землю вспахали, хлеб посеяли, начали жатву. Оглянуться не успел, как они поднесли к собранным снопам огонь и сожгли их. Думаю, что тут заложен какой-то свой особый смысл.

— Эге, хотя ты и одет просто, но, как вижу, человек не простой. Очень наблюдательный и думающий. А тому, что ты рассказал, есть объяснение: когда ты есть — все перед тобой угодничают, но стоит тебе уйти, как сразу стремятся сжечь, то есть избавиться.

Царь мысленно согласился, так как он и раньше замечал подобное поведение со стороны приближенных, окружающих трон.

— Дальше было вот что, — продолжал он рассказ. — Увидел я большую толпу народа, над нею возвышается один человек. Все кричат, и не понять, то ли хотят спустить его вниз, то ли еще что-то сделать.

— Это народ царю кричит, да не может докричаться. Не слышит он. Тебе тоже так будут кричать, — сказал дервиш.

Затем странник поведал о человеке, поднимавшем камни.

— Все это можно истолковать так, сынок, — ответил дервиш. — Кто-то, допустим, никогда в жизни не лгал, не воровал. Он удерживал себя от греха, думая не только о себе, но об отце и матери, братьях и сестрах: мол, если согрешу, то пятно позора ляжет и на них. Совершить преступление впервые так же тяжело, как поднять тот первый камень. Но тот человек положил камень на ка­мень — и до груди поднял. Если уж один раз солгал, если совершил преступление, то во второй раз сделать это уже легче. А потом человек и вовсе не может остановиться, все ему становится нипочем. Но ты еще не во всем открылся мне. Какая твоя главная цель? Царь признался:

— Слышал я, что в одном городе живет очень умная и красивая вдова. Я хотел встретиться и поговорить с ней — может быть, она пошла бы за меня замуж.

— Оставь эту мысль, странник. Пустое дело надумал, возвращайся обратно. Эта женщина прошла через объятья многих мужчин, и ни с одним не могла ужиться. Я ее знаю, наша родственница она, — пояснил дервиш. — Не­ужели в своем городе не сумел ты найти себе пару? Или у вас нет хороших женщин?

— Есть-то есть, много сватов я посылал, да возвра­щались они с отказом. Никто со мной считаться не захотел.

— Ты ошибаешься, сынок, — возразил дервиш. — Твои сваты не за тебя просили. Они себе забирали тех жен­щин, которых ты присмотрел.

Запомнил царь слова дервиша. Вернулся домой, устроил проверку. В самом деле, так все и было. Везиры шли от его имени, а невест забирали себе. Если же им не хотели отдавать, то они возвращались с отказом. Он же ни у кого не спросил, кому отказывают, за кого не хотят выдать дочь. В голову ему это не пришло, надеялся, что люди преданные, свои. И вот начал он вызывать к себе сватов по одному, требуя ответа. Пытал тех, кто не признавал свою вину, а тем, кто признался, вынес суровое порицание и даровал жизнь. Свершил он суд над теми своими приближенными, которые при нем притворялись верноподданными, а в его отсутствие готовы были пустить прахом все царство.

Когда во дворце был наведен порядок, царь послал очень надежного человека к той девушке, к которой сватался в самый первый раз, и получил согласие. Мулла прочитал никах, сыграли свадьбу. На свадебном пиру, как и положено, были скачки, состязались борцы, играли кураисты, пели певцы, плясали танцоры.

Бочонками были кумыс, медовуха, много бузы.

Чашу держи, сват, закусывай казы**. В таком веселье прошла неделя. И я на той свадьбе был, кумыс и медовуху пил.

На свете и такое вот происходит.

* Дéрвиш — муж. Мусульманский нищенствующий монах-аскет, факир. (Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949-1992.)
** Казы — колбаса из конины у народов Средней Азии и Поволжья. (Источник: «Кулинарный словарь» compiled by EdwART, 2008.)

Башкирское народное творчество. Том V. Бытовые сказки. — Уфа: Башк. кн. изд-во, 1990. — 496 с. Составитель А.М. Сулейманов.