В давние-предавние времена в одном царстве-государ­стве на самой окраине главного города жил бедный сапожник. Ни единого рубля не скопил он за свою жизнь, все, что зарабатывал с утра до вечера, в тот же день проедал с женой и детишками.

Но хоть и бедно жил сапожник, настроение у него всегда было хорошее: идет утром на работу — песни напевает, возвращается вечером домой — шутками да прибаутками прохожих веселит. Словом, не знал сапож­ник уныния.

А царь в этом царстве был очень злой и коварный. Много было у него солдат, а шпионов и доносчиков и того больше. Превратил царь своих подданных в рабов.

Однажды захотелось царю своими глазами увидеть и своими ушами услышать, как живут его подданные, о чем говорят. Нарядился он слугой и, когда стемнело, вышел в город. Долго ходил царь по городу, в окна загля­дывал, у дверей подслушивал. Но сколько ни ходил, ничего особенного не увидел и не услышал: одни под­считывали дневную выручку, другие печалились из-за убытков, третьи ссорились с женами, четвертые ругали ребятишек. Но вот дошел царь до маленького домика на самом краю города. И только в этом домишке слы­шались пенье, шутки, смех. Удивился царь, а потом разозлился. Дай-ка, думает, узнаю, что за люди тут живут, отчего им так весело. Постучался в дверь. Хозяин тут же распахнул дверь, встретил незнакомого человека приветливо и сразу пригласил на табын*. Зашел царь, огляделся. В доме, видит, очень бедно и на столе не очень-то богато, но лица у сидящих за столом радостные, настроение веселое.

Сел царь на указанное ему место, мяса отведал и со всеми шурпы похлебал. Сидит, смотрит на веселые лица и в душе злится. Не злился бы, да не привык видеть в своем царстве счастливых людей. Решил выведать секрет такого веселья и говорит хозяину:

— Не прими, друг, в обиду, хочу узнать, кто ты, какое ремесло тебя кормит и с чего это в будний день вы веселитесь, будто в праздник.

А хозяин отвечает:

— Я — сапожник. Сам видишь — живу бедно. Есть у меня на базаре махонькая лавочка. Там я прохожим обувку чиню: где прохудилось — заплатку поставлю, где распоролось — зашью. Тем с утра до вечера и занимаюсь. На заработанное за день вечером еду покупаю. Коли есть что поесть, так нам и в будни — праздник.

— А коли, — говорит царь,— случаем прикажут таким, как ты, закрыть свои лавчонки — что тогда?

— Не дай бог! — отвечает хозяин. — И врагу такой беды не пожелаю. Ведь мы тогда со всеми домашними с голоду перемрём. Не должно бы такое случиться. Какому злодею придет это на ум?

Посидел царь еще немного и, попрощавшись, ушел во дворец. А наутро выслал он в город вестников. Прошли вестники по всем улицам, по всем площадям и базарам, объявили царское повеление: когда царь отдыхает, ремес­ленникам не работать, всем закрыть свои лавочки.

Удивился народ, с чего это пришла царю в голову такая непутевая мысль. Ругают его люди меж собой. Но ругать-то ругают, а знают, что нрав у царя крутой, поэтому никто не смеет ослушаться. Закрыли ремеслен­ники свои лавчонки, разошлись по домам.

Когда стемнело, опять оделся царь по-вчерашнему, вышел из дворца и прямиком — в домишко сапожника. Посмотрим-ка, думает, так ли тебе весело, как было вчера, скажешь ли теперь, что и будний день для вас — праздник.

Приходит, а хозяева, как ни в чем не бывало, сидят за столом, едят и за едой шутят и смеются. Обрадовался сапожник вчерашнему гостю.

— Айда-айда, — говорит, друг, садись с нами за стол. А царь:

— Вы, я гляжу, опять пируете. Никак ты не слышал сегодняшнего повеления или, может, нарушил его? Где денег-то добыл?

— Хай,— отвечает сапожник, — будь он неладен, этот царь! Выдумывает там указы, которые ни в какие ворота не лезут. Чуть из-за него я с семьей голодным не остался. Что, думаю, теперь делать? Пошел по улице, одному помог покупки до дому донести, другому воды натаскал. Ну, и еще два-три дела такого рода сделал, заработал немного денег. Вот на них купил снеди, и теперь ужи­наем.

Царя злость взяла. Прямо-таки изжевал бы неунывающего сапожника. Лишь для того, чтобы не выдать себя, посидел он немного и ушел.

На другой день рано утром прибежал к сапожнику царский гонец, повел его во дворец. Во дворце по при­казу царя прицепили к поясу сапожника тяжеленную саблю и поставили его охранять вход.

— Стой, — говорят, — тут и не двигайся. Коли сде­лаешь хоть шаг в сторону, царь прикажет отрубить тебе голову.

Простоял бедняга весь день на страже и ничего при­нести домой не смог. А все же не пал сапожник духом. Дома принялся, напевая, обстругивать толстую палку. Строгал, строгал, и получилась сабля, по виду точно такая же, какую царь ему на бок повесил. После этого сапожник сунул деревянную саблю в ножны, а булатную продал соседу-купцу, на вырученные деньги накупил много всякой еды.

— На, — говорит жене, — приготовь ужин. Хорошо сделал царь, поставив меня на стражу, богатый будет у нас сегодня стол.

А царь и в этот вечер к нему заявился. Уж сегодня-то сапожнику не с чего веселиться, думал царь, сегодня ему, должно быть, не до песен. Но вошел и глазам своим не поверил: сапожник даже веселей, а стол у него богаче, чем прежде.

Обрадовался сапожник приходу знакомца, встретил его как близкого друга, принялся потчевать. Рассказал, смеясь, что продал царскую саблю, а вместо нее выстру­гал деревянную.

— Ну-ка, — говорит жене, — подай саблю, покажем ее другу.

#BBD0E0 »